Гонконг, блестящий город дворцов, прелестных зданий и превосходных улиц, этот город, высеченный в скале острова и, благодаря предприимчивости и энергии своих хозяев-англичан, ставший одним из важнейших портов Востока и по военному значению, и по торговле, — этот Гонконг в то же время является «rendes vous» [Местом встречи (франц.).] китайских пиратов, и в его населенном, многолюдном и грязном китайском квартале, несмотря на
английскую полицию, живут самые отчаянные разбойники, скрывающиеся от китайских властей.
Неточные совпадения
К сожалению, он чересчур много надеялся на верность черных: и дружественные племена, и учрежденная им
полиция из кафров, и, наконец, мирные готтентоты — все это обманывало его, выведывало о числе
английских войск и передавало своим одноплеменникам, а те делали засады в таких местах, где
английские отряды погибали без всякой пользы.
Он сказал, что
полиция, которая большею частью состоит из сипаев, то есть служащих в
английском войске индийцев, довольно многочисленна и бдительна, притом все цветные племена питают глубокое уважение к белым.
Люднее стало в клубе, особенно в картежных комнатах, так как единственно
Английский клуб пользовался правом допускать у себя азартные игры, тогда строго запрещенные в других московских клубах, где игра шла тайно. В
Английский клуб, где почетным старшиной был генерал-губернатор, а обер-полицмейстер — постоянным членом,
полиция не смела и нос показать.
Полисмен Уйрида начал довольно обстоятельный рассказ на не совсем правильном
английском языке об обстоятельствах дела: о том, как русский матрос был пьян и пел «более чем громко» песни, — «а это было, господин судья, в воскресенье, когда христианину надлежит проводить время более прилично», — как он, по званию полисмена, просил русского матроса петь не так громко, но русский матрос не хотел понимать ни слов, ни жестов, и когда он взял его за руку, надеясь, что русский матрос после этого подчинится распоряжению
полиции, «этот человек, — указал полисмен пальцем на «человека», хлопавшего напротив глазами и дивившегося всей этой странной обстановке, — этот человек без всякого с моей стороны вызова, что подтвердят и свидетели, хватил меня два раза по лицу…
На
Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла
полиция, и не одни жандармы, но и полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров
полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.